Название: Преследуя Титанию
Автор: Beth Winter
Перевод: Лис
Бета: olya11
Ссылка на оригинал: есть
Размер: мини
Персонажи: Эраст Фандорин, Ипполит Зуров
Категория: джен
Жанр: драма, детектив
Рейтинг: G
Краткое содержание: "Мы не находим утешения от горя, мы лишь отвлекаемся от него" (Стендаль)
Примечания: Действие происходит после событий книги «Азазель». Написано для calliope85 на Yuletide 2007 Challenge. Переведено на WTF Combat 2014. Автор благодарит Fyrie за терпение и помощь с вопросами по истории, а также сообщество little_details.
читать дальшеЗа всё время пути из России в Англию Фандорин произнёс ровно пять слов. Первое — в поезде в Познань, когда Зуров предложил выпить водки. Он сидел к Фандорину спиной и не мог увидеть, как спутник отрицательно мотает головой. Потом Зуров весь день каждый раз, наливая себе водки, спрашивал Фандорина, не хочет ли тот выпить. Дошло до того, что он завязал себе глаза, но ответ так и не прозвучал.
Второй раз Фандорин заговорил в Бельгии, когда матрона из Антверпена хотела захватить купе для выводка детей. Зуров на русском, французском и узбекском попытался объяснить, что в купе больной, но это только добавило ей решимости. Тогда Фандорин взглянул на неё и сказал: «Пожалуйста» — и она без слов вышла.
Зуров обрадовался: от Фандорина он такого не ожидал.
Остальные три слова были произнесены на пирсе в Дувре — истинный фонтан красноречия. Зуров неплохо объяснялся по-немецки — это не так уж трудно, если помнить названия придворных чинов и всякие забавные словечки, которым его учили знакомые фройляйн, — и он был готов защищать свой французский с оружием в руках. А вот по-английски он хоть и знал чуть больше, чем «мув ёр эс», но явно не те слова, которые хотели услышать чиновники. Конечно, это не остановило Зурова, и как только он добрался до капитана, выведя из строя трёх солдат одним взмахом бутылки, которую они пытались у него отобрать, он прекрасно обошелся без французского.
Переминаясь с ноги на ногу и делая вид, будто великолепная речь Зурова не производит на него никакого впечатления, капитан старательно пытался прочесть документы путешественников. С Зуровым всё прошло лёгко, но прочесть, как звали его спутника, никак не удавалось.
— Эраст Петрович Фандорин, — сказал юноша и забрал документы у капитана.
Зуров был так счастлив, что чуть не расцеловал Фандорина, но решил, что тому не захочется целоваться с человеком, опустошившим две бутылки коньяка. Поэтому он просто сказал: «Пошли, Эразм. Экипаж ждёт».
Экипаж доставил их в гостиницу с отсыревшими кроватями и душными комнатами, что ничуть не смутило ветерана кавказских кампаний — во всяком случае, пока в гостинице был буфетчик, понимающий слово «виски». Следующий день Зуров помнил смутно, но по крайней мере Фандорин уже разговаривал. У того не оставалось другого выхода: Зуров старательно поддерживал состояние опьянения и проку от него не было. Очень хитрая тактика.
Неделю спустя, когда они разместились на местной даче — в коттедже, — которую снял для Зурова агент, Фандорин спросил, почему тот всё это делает. Зуров постарался сформулировать ответ как можно лучше.
— Понимаешь, это судьба, — он указал стаканом на звёзды. — Судьба. Я собирался сесть на первый попавшийся корабль. Амалия... Ты её знаешь. Ты её хорошо знаешь, — фыркнул он. — Но это не было предначертано. А вот когда я собирался сесть на корабль, случилось то, что предначертано. Крошечная заметка в газете — и я стал вспоминать, чьей дочерью была эта бедная погибшая барышня, а потом задался вопросом поважнее. Долго решался — это было неуместно, но всё-таки задумался. И правильно сделал, потому что вспомнил тебя, вспомнил, как ты говорил о фон Эверт-Колокольцеве и этой малютке.
— Я эт-того не помню, — медленно ответил Фандорин.
Зуров вздохнул:
— Конечно, не помнишь, ты же только что пытался застрелиться! И конечно, я послал всё к чёрту и сел на ближайший поезд в старушку Москву. И правильно сделал. Как бы ты без меня?
Фандорин побледнел, и Зуров мысленно дал себе пинка.
— Тебе нужно сменить обстановку, — он стукнул стаканом по столу. — Нужно отвлечься. Будь ты военным, я б генералам в ножки поклонился, чтобы нас определили в один батальон, но ты не военный, поэтому мы поехали в другое место.
— В Англию? — спросил Фандорин.
— А почему бы и нет, чёрт побери? Это достаточно далеко!
Фандорин отвернулся, и Зуров моргнул. За ухом у того краснел тонкий шрам. Возможно, задело осколком стекла при взрыве. Фандорин об этом не рассказывал, но Зуров говорил со стариком полицейским, опекавшим юношу, и узнал, как рука его невесты оказалась на мостовой.
Рука самого Фандорина, поглаживающая колено, казалась бескровной, отделённой от тела. Как мёртвая рыба.
— Спасибо, — медленно проговорил он. — Вы очень х-хороший человек.
— Пустяки! — хотя на сердце у Зурова было тяжело, он усмехнулся. Самая длинная фраза Фандорина.
Поздним вечером они читали книгу, оставленную семейством с семью дочками, которое снимало дачу летом. Фандорин переводил, и выяснилось, что он не заикается, если произносит чужие слова. Он запнулся только один раз на имени, которое ну никак не могло принадлежать Бриллингу. Конечно, не могло, полная ерунда!
Следующие две недели всё шло одинаково. Зуров просыпался, когда солнце уже давно встало, купался в озере рядом с домом и отправлялся в деревню — купить виски. Вечером, напившись, он рассказывал о женщинах и войне, о войне и женщинах, а Фандорин слушал. Утром Фандорин ходил в деревню за продуктами, пока Зуров спал. И с каждым вечером Фандорин говорил всё больше.
На шестнадцатый день Фандорин вернулся из деревни позже обычного. Зуров купался в озере, но он поплыл к мосткам, когда появился его сосед. Наверное, если что-то срочное, значит, интересное. Тем более, глаза Фандорина блестели.
— Смерть на болоте, — объявил Фандорин. — К востоку отсюда найдено тело старика. Упал со склона.
— Не такие уж тут крутые склоны, — пожал плечами Зуров.
— Наверное, он б-бежал, — проговорил Фандорин спокойным и ясным тоном. Даже заикание было не так заметно.
Зуров ободряюще кивнул. Законченные предложения — замечательно!
— Господин Браунфидл сказал, что мальчишки видели огни на торфяниках, — продолжал Фандорин.
— Кто такой Браунфидл? — Зуров откинул мокрые волосы с лица.
— Бакалейщик, — Фандорин присел на пристань, беспокойно переплетая пальцы. — Только один раз за последний месяц. И только в одном месте. И ещё всадник.
— Всадник? Так сейчас охотничий сезон.
— Не ночью же, — Фандорин нервно забарабанил пальцами по доскам мостков перед носом Зурова. — И охотники не сбивают с ног людей, которые идут своей дорогой.
Очень уж заманчиво Фандорин наклонился над водой… Зуров схватил его за запястье и потянул вниз. От поднявшихся брызг доски потемнели. Фандорин ударил его ногой по локтю, и Зуров завопил, когда они упали.
Фандорин умел плавать, надо отдать ему должное. И он явно наловчился топить людей. По крайней мере, пока Зуров не связал Фандорина рукавами его собственной рубашки, они чуть было не пошли ко дну озера — грязного гроба с хрустальной крышкой. Потом они наперегонки плыли к берегу, продирались через тростники и мчались друг за другом сквозь высокую траву, пока не растянулись на крыльце коттеджа. Дыхание сбивалось, в голове звенело. Так бывает на грани жизни и смерти, когда отчаянно цепляешься и за то, и за другое.
Обсохнув в лучах закатного солнца, они оделись. Зуров спросил, как Фандорин умудряется надолго задерживать дыхание, и тот показал. Его рука на груди Зурова была тёплой. Фандорин предложил научить Зурова большему, если Зуров выиграет в кости, и тот подумал, не запустить ли ему в голову стулом.
Фандорин не сильно возражал, когда Зуров поднялся после ужина. Оказалось, что он купил в деревне фонарь. Фандорин улыбнулся, когда Зуров объявил это признаком их духовного родства.
— Ты охотник, — сказал ему Зуров, когда они присели среди мха и вереска.
— П-полицейский, — почти спокойно пробормотал Фандорин. — Это б-было…
Зуров толкнул его бутылкой:
— Всегда считал, что у каждого есть работа, которая ему подходит, как перчатка руке. Ты можешь прекратить этим заниматься, но не сможешь перестать им быть. Посмотри на меня — три года не был в полку, но кто-то может сказать, что Зуров не гусар? Чёрта с два!
— Ипполит, ты пьян.
Зуров пожал плечами:
— Лучше напиться, чем свихнуться.
Они умели прятаться и неподвижно сидеть в засаде: Зуров научился на Кавказе, а Фандорин — на московских улицах. Как только наступила полная темнота, они затихли, прикрыв фонарь. Звёзды тут были не такими яркими, как в России.
Не шевелясь, они следили, как мимо проехал всадник, закутанный в плащ. Вдали раздался звук, похожий на удар барабана, и они почувствовали слабый приторный запах гари. Опять всадник. Женский крик — и снова лошадь и всадник. Потом, через полмиллиона ударов сердца, наступила тишина.
Опять раздался приближающийся цокот копыт. Зуров в темноте нащупал руку Фандорина, и они осторожно вышли на дорогу. Снова наездник в плаще — он двигался слишком быстро, чтобы идти за ним пешком, и было слишком темно, чтобы проследить за ним взглядом.
Фонарь вновь засиял. Оказалось, что щёки у Фандорина чуть ли не пылают. Зуров усмехнулся и потащил его за руку.
Когда небо на востоке посветлело, они нашли низину между холмами. Погасший костёр, укрытый ветками, и утоптанная песчаная почва. Небольшая ямка, по краю выдернутый мох. Больше ничего.
— Англичане... — пробормотал Зуров. — На англичан не похоже, это турецкая разведка.
— Текст на английском, — сказал Фандорин. Он стоял на коленях у костра, просеивая пепел сквозь пальцы. — Думаю, газета или книга.
— Напоминает о чём-то? — спросил Зуров и тут же прикусил язык. Не то, совсем не то он сказал. Не нужно напоминать. Они сюда приехали, пытаясь убежать от этого.
В полной тишине Фандорин поднялся. Он тщательно отряхнул колени, потом расправил манжеты.
— Это не призраки. Это раз. Они слишком шумные… Это не Азазель, — он сглотнул. — Это два. Кто-то здесь от них пострадал. Это три. Всадник держится подальше от людей, и он стал причиной по крайней мере одной смерти. Это четыре.
— А пять? — Зуров поднял тлеющую ветку и подбросил в воздух. Искры прочертили дугу.
— Нам нужны лошади. Это пять.
Автор: Beth Winter
Перевод: Лис
Бета: olya11
Ссылка на оригинал: есть
Размер: мини
Персонажи: Эраст Фандорин, Ипполит Зуров
Категория: джен
Жанр: драма, детектив
Рейтинг: G
Краткое содержание: "Мы не находим утешения от горя, мы лишь отвлекаемся от него" (Стендаль)
Примечания: Действие происходит после событий книги «Азазель». Написано для calliope85 на Yuletide 2007 Challenge. Переведено на WTF Combat 2014. Автор благодарит Fyrie за терпение и помощь с вопросами по истории, а также сообщество little_details.
читать дальшеЗа всё время пути из России в Англию Фандорин произнёс ровно пять слов. Первое — в поезде в Познань, когда Зуров предложил выпить водки. Он сидел к Фандорину спиной и не мог увидеть, как спутник отрицательно мотает головой. Потом Зуров весь день каждый раз, наливая себе водки, спрашивал Фандорина, не хочет ли тот выпить. Дошло до того, что он завязал себе глаза, но ответ так и не прозвучал.
Второй раз Фандорин заговорил в Бельгии, когда матрона из Антверпена хотела захватить купе для выводка детей. Зуров на русском, французском и узбекском попытался объяснить, что в купе больной, но это только добавило ей решимости. Тогда Фандорин взглянул на неё и сказал: «Пожалуйста» — и она без слов вышла.
Зуров обрадовался: от Фандорина он такого не ожидал.
Остальные три слова были произнесены на пирсе в Дувре — истинный фонтан красноречия. Зуров неплохо объяснялся по-немецки — это не так уж трудно, если помнить названия придворных чинов и всякие забавные словечки, которым его учили знакомые фройляйн, — и он был готов защищать свой французский с оружием в руках. А вот по-английски он хоть и знал чуть больше, чем «мув ёр эс», но явно не те слова, которые хотели услышать чиновники. Конечно, это не остановило Зурова, и как только он добрался до капитана, выведя из строя трёх солдат одним взмахом бутылки, которую они пытались у него отобрать, он прекрасно обошелся без французского.
Переминаясь с ноги на ногу и делая вид, будто великолепная речь Зурова не производит на него никакого впечатления, капитан старательно пытался прочесть документы путешественников. С Зуровым всё прошло лёгко, но прочесть, как звали его спутника, никак не удавалось.
— Эраст Петрович Фандорин, — сказал юноша и забрал документы у капитана.
Зуров был так счастлив, что чуть не расцеловал Фандорина, но решил, что тому не захочется целоваться с человеком, опустошившим две бутылки коньяка. Поэтому он просто сказал: «Пошли, Эразм. Экипаж ждёт».
Экипаж доставил их в гостиницу с отсыревшими кроватями и душными комнатами, что ничуть не смутило ветерана кавказских кампаний — во всяком случае, пока в гостинице был буфетчик, понимающий слово «виски». Следующий день Зуров помнил смутно, но по крайней мере Фандорин уже разговаривал. У того не оставалось другого выхода: Зуров старательно поддерживал состояние опьянения и проку от него не было. Очень хитрая тактика.
Неделю спустя, когда они разместились на местной даче — в коттедже, — которую снял для Зурова агент, Фандорин спросил, почему тот всё это делает. Зуров постарался сформулировать ответ как можно лучше.
— Понимаешь, это судьба, — он указал стаканом на звёзды. — Судьба. Я собирался сесть на первый попавшийся корабль. Амалия... Ты её знаешь. Ты её хорошо знаешь, — фыркнул он. — Но это не было предначертано. А вот когда я собирался сесть на корабль, случилось то, что предначертано. Крошечная заметка в газете — и я стал вспоминать, чьей дочерью была эта бедная погибшая барышня, а потом задался вопросом поважнее. Долго решался — это было неуместно, но всё-таки задумался. И правильно сделал, потому что вспомнил тебя, вспомнил, как ты говорил о фон Эверт-Колокольцеве и этой малютке.
— Я эт-того не помню, — медленно ответил Фандорин.
Зуров вздохнул:
— Конечно, не помнишь, ты же только что пытался застрелиться! И конечно, я послал всё к чёрту и сел на ближайший поезд в старушку Москву. И правильно сделал. Как бы ты без меня?
Фандорин побледнел, и Зуров мысленно дал себе пинка.
— Тебе нужно сменить обстановку, — он стукнул стаканом по столу. — Нужно отвлечься. Будь ты военным, я б генералам в ножки поклонился, чтобы нас определили в один батальон, но ты не военный, поэтому мы поехали в другое место.
— В Англию? — спросил Фандорин.
— А почему бы и нет, чёрт побери? Это достаточно далеко!
Фандорин отвернулся, и Зуров моргнул. За ухом у того краснел тонкий шрам. Возможно, задело осколком стекла при взрыве. Фандорин об этом не рассказывал, но Зуров говорил со стариком полицейским, опекавшим юношу, и узнал, как рука его невесты оказалась на мостовой.
Рука самого Фандорина, поглаживающая колено, казалась бескровной, отделённой от тела. Как мёртвая рыба.
— Спасибо, — медленно проговорил он. — Вы очень х-хороший человек.
— Пустяки! — хотя на сердце у Зурова было тяжело, он усмехнулся. Самая длинная фраза Фандорина.
Поздним вечером они читали книгу, оставленную семейством с семью дочками, которое снимало дачу летом. Фандорин переводил, и выяснилось, что он не заикается, если произносит чужие слова. Он запнулся только один раз на имени, которое ну никак не могло принадлежать Бриллингу. Конечно, не могло, полная ерунда!
Следующие две недели всё шло одинаково. Зуров просыпался, когда солнце уже давно встало, купался в озере рядом с домом и отправлялся в деревню — купить виски. Вечером, напившись, он рассказывал о женщинах и войне, о войне и женщинах, а Фандорин слушал. Утром Фандорин ходил в деревню за продуктами, пока Зуров спал. И с каждым вечером Фандорин говорил всё больше.
На шестнадцатый день Фандорин вернулся из деревни позже обычного. Зуров купался в озере, но он поплыл к мосткам, когда появился его сосед. Наверное, если что-то срочное, значит, интересное. Тем более, глаза Фандорина блестели.
— Смерть на болоте, — объявил Фандорин. — К востоку отсюда найдено тело старика. Упал со склона.
— Не такие уж тут крутые склоны, — пожал плечами Зуров.
— Наверное, он б-бежал, — проговорил Фандорин спокойным и ясным тоном. Даже заикание было не так заметно.
Зуров ободряюще кивнул. Законченные предложения — замечательно!
— Господин Браунфидл сказал, что мальчишки видели огни на торфяниках, — продолжал Фандорин.
— Кто такой Браунфидл? — Зуров откинул мокрые волосы с лица.
— Бакалейщик, — Фандорин присел на пристань, беспокойно переплетая пальцы. — Только один раз за последний месяц. И только в одном месте. И ещё всадник.
— Всадник? Так сейчас охотничий сезон.
— Не ночью же, — Фандорин нервно забарабанил пальцами по доскам мостков перед носом Зурова. — И охотники не сбивают с ног людей, которые идут своей дорогой.
Очень уж заманчиво Фандорин наклонился над водой… Зуров схватил его за запястье и потянул вниз. От поднявшихся брызг доски потемнели. Фандорин ударил его ногой по локтю, и Зуров завопил, когда они упали.
Фандорин умел плавать, надо отдать ему должное. И он явно наловчился топить людей. По крайней мере, пока Зуров не связал Фандорина рукавами его собственной рубашки, они чуть было не пошли ко дну озера — грязного гроба с хрустальной крышкой. Потом они наперегонки плыли к берегу, продирались через тростники и мчались друг за другом сквозь высокую траву, пока не растянулись на крыльце коттеджа. Дыхание сбивалось, в голове звенело. Так бывает на грани жизни и смерти, когда отчаянно цепляешься и за то, и за другое.
Обсохнув в лучах закатного солнца, они оделись. Зуров спросил, как Фандорин умудряется надолго задерживать дыхание, и тот показал. Его рука на груди Зурова была тёплой. Фандорин предложил научить Зурова большему, если Зуров выиграет в кости, и тот подумал, не запустить ли ему в голову стулом.
Фандорин не сильно возражал, когда Зуров поднялся после ужина. Оказалось, что он купил в деревне фонарь. Фандорин улыбнулся, когда Зуров объявил это признаком их духовного родства.
— Ты охотник, — сказал ему Зуров, когда они присели среди мха и вереска.
— П-полицейский, — почти спокойно пробормотал Фандорин. — Это б-было…
Зуров толкнул его бутылкой:
— Всегда считал, что у каждого есть работа, которая ему подходит, как перчатка руке. Ты можешь прекратить этим заниматься, но не сможешь перестать им быть. Посмотри на меня — три года не был в полку, но кто-то может сказать, что Зуров не гусар? Чёрта с два!
— Ипполит, ты пьян.
Зуров пожал плечами:
— Лучше напиться, чем свихнуться.
Они умели прятаться и неподвижно сидеть в засаде: Зуров научился на Кавказе, а Фандорин — на московских улицах. Как только наступила полная темнота, они затихли, прикрыв фонарь. Звёзды тут были не такими яркими, как в России.
Не шевелясь, они следили, как мимо проехал всадник, закутанный в плащ. Вдали раздался звук, похожий на удар барабана, и они почувствовали слабый приторный запах гари. Опять всадник. Женский крик — и снова лошадь и всадник. Потом, через полмиллиона ударов сердца, наступила тишина.
Опять раздался приближающийся цокот копыт. Зуров в темноте нащупал руку Фандорина, и они осторожно вышли на дорогу. Снова наездник в плаще — он двигался слишком быстро, чтобы идти за ним пешком, и было слишком темно, чтобы проследить за ним взглядом.
Фонарь вновь засиял. Оказалось, что щёки у Фандорина чуть ли не пылают. Зуров усмехнулся и потащил его за руку.
Когда небо на востоке посветлело, они нашли низину между холмами. Погасший костёр, укрытый ветками, и утоптанная песчаная почва. Небольшая ямка, по краю выдернутый мох. Больше ничего.
— Англичане... — пробормотал Зуров. — На англичан не похоже, это турецкая разведка.
— Текст на английском, — сказал Фандорин. Он стоял на коленях у костра, просеивая пепел сквозь пальцы. — Думаю, газета или книга.
— Напоминает о чём-то? — спросил Зуров и тут же прикусил язык. Не то, совсем не то он сказал. Не нужно напоминать. Они сюда приехали, пытаясь убежать от этого.
В полной тишине Фандорин поднялся. Он тщательно отряхнул колени, потом расправил манжеты.
— Это не призраки. Это раз. Они слишком шумные… Это не Азазель, — он сглотнул. — Это два. Кто-то здесь от них пострадал. Это три. Всадник держится подальше от людей, и он стал причиной по крайней мере одной смерти. Это четыре.
— А пять? — Зуров поднял тлеющую ветку и подбросил в воздух. Искры прочертили дугу.
— Нам нужны лошади. Это пять.
@темы: джен