Название: Впереди годы
Автор: Mosh
Пэйринг: Сириус Блэк/Джеймс Поттер
Рейтинг: PG
Жанр: angstНазвание: Впереди годы
Оригинальное название: Years to Go
Ссылка на оригинал: mosh.snarky-slytherin.net/hp/yearstogo.htm
Разрешение на перевод получено
Автор: Mosh
Перевод: Лис
Бета: Маграт
Пэйринг: Сириус Блэк/Джеймс Поттер
Жанр: angst
Рейтинг: PG
Отказ: персонажи принадлежат Дж.К. Роулинг
– Проснись, Сириус Блэк.
Сириус сразу же приходит в себя – он лежит на песчаном тюремном полу, на перине из высокой зелёной травы; чувствует сильный, насыщенный аромат и слышит, как кузнечики кругом выводят дребезжащую мелодию, потирая тонкие лапки, играют ему симфонию в стиле скррр-скррр.
– Проснись.
Он слышит слабый одинокий вой где-то вдали, треск покрытых льдом веток, которые ломаются, будто стеклянные, под весом покрытого мехом тела и звенят на мёрзлой земле. Оно всё ближе, ближе, тяжело дышит от волнения, «Бродяга, играть...» Озорное рычание, Лунатик, старый друг, воспоминание.
Скрипит, открываясь, дверь – и Сириус превращается в собаку. Звуки бесконечным эхом разносятся по коридору за стенами камеры. Другие заключенные подхватывают его вой, рыдают, словно убитые горем банши, оплакивая всё – и ничего, жалуясь всем – и никому.
– Спи, Сириус Блэк.
Когда гнусные руки и отвратительные чёрные рты приближаются, высасывая из него всё, что могут, сжигая и взрывая всё, до чего в состоянии дотянуться, он позволяет себе уйти.
– Я здесь, – успокаивающе шепчет ему на ухо Джеймс. Сириус растягивает губы в подобии улыбки, представляя растрёпанные волосы Джеймса, стрекотание кузнечиков, отдых в высокой зеленой траве и горячие губы – мягкие как лето; воспоминания, жаркое совершенство, скользящее под пояс брюк, доводящее его до оргазма.
Он не может вздохнуть, когда дементоры кладут на него руки; шумное, тошнотворное дыхание холодит его влажную кожу. Дементоры что-то бормочут, и сосут, и тянут, заполняя его лёгкие пустотой, иссушающей пустотой, и разве это не смешно, разве, чёрт возьми, не удивительно, Джеймс, Джеймс, Джеймс, – то, что он здесь оказался?
Он думает о стрекоте кузнечиков, и жарких губах Джеймса, и щекочущих прикосновениях высокой тёмно-зелёной травы.
Дементоры исчезают так же беззвучно и неслышно, как появились, бросив съёжившегося на полу Сириуса, оставляя его разум разбитым на тысячу острых осколков.
Осколки. И Джеймс. Полупрозрачный печальный Джеймс сидит в углу, грустный и бледный, и обнимает себя за плечи. Грустный и бледный – и самый красивый, самый совершенный, самый замечательный.
– Ты мне нужен, – тихо выдыхает Сириус.
– Я люблю тебя, – говорит Джеймс и исчезает – словно посреди концерта музыка внезапно стихает, или будто стремительно мчишься с крутого холма, и ничего не можешь поделать: не хочешь, но всё равно несёшься вниз, и нет другого пути, впереди бесконечная дорога, с которой некуда свернуть, и ты не знаешь, сможешь ли снова подняться.
– Я люблю тебя, – эхом отзывается у Сириуса в голове, и он словно ощущает кончиками пальцев счастье, воспоминания, и желание, и Джеймса, но не может удержать их.
Спи, Сириус Блэк.
– Ты не настоящий, – бормочет Сириус, и капли одна за другой стекают по его подбородку, а губы искажает страдальческая гримаса. Слишком долго слёзы, будто ледяные змеи, ползли по его лицу, прокладывая извилистые дорожки вниз по шее, пропитывая тюремные лохмотья.
– Я умер бы за тебя, слышишь, ублюдок, а ты ушёл и сделал это первым.
– Умер за тебя, – отзывается в камере эхо.
Ключ пронзительно скрипит в старом, заржавленном замке, и к Сириусу вновь приходит дементор.
Годы.
Впереди годы.
Жизнь.